Яне Снайт: То, что разрушено в близких отношениях, можно восстановить только в близких отношениях
«Спросите у ребенка: „Что тебе нужно, чтобы лучше чувствовать себя?“ Прямо так и спросите. Не то, что ребенок хочет, а в чем он нуждается. Тогда ребенок почувствует, что кто-то действительно хочет ему помочь. Так возникает доверие», — делится советом руководитель организации MTÜ Igale Lapsele Pere Яне Снайт.
Яне, в университете вы изучали экономику и государственное управление. Как случилось, что вы стали помогать детям и семьям?
Жизнь человека похожа на пазл, кусочки которого со временем встают на свои места. У меня бóльшая часть этого пазла уже сложилась
Сама я в детстве воспитывалась в Валге в благополучной семье. В 14 лет я услышала от мамы, работавшей воспитательницей в детском саду, о конкурсе по изготовлению игрушек для маленьких детей Валгаского детского дома. Я решила принять в нем участие — и выиграла! В качестве награды получила путевку в пионерский лагерь «Артек» на берегу Черного моря. Я была очень рада этой награде, но не из идеологических соображений, а из-за того, что была отмечена моя благотворительная деятельность.
Значительно позже, уже будучи взрослой, каждый день проезжала мимо стоявшего у дороги указателя «Детская деревня SOS» в Кейла. Это привлекло мое внимание, и однажды я свернула с привычного пути, пришла в администрацию этой организации и спросила, могу ли я сделать что-то хорошее для детей. Так вот я и стала опорным лицом одной из семей в кейлаской деревне SOS. Тогда у меня и мысли не было, что эта деятельность станет делом жизни. Тогда началась собственная взрослая жизнь: создание семьи, рождение детей. Однако с некоторыми детьми из семьи той деревни SOS, которые к настоящему времени уже выросли, я до сих пор поддерживаю связь.
Второй кусочек пазла связан с началом 2000-х годов, когда я попала в детский дом Хайба. Я отправилась туда со знакомым в роли водителя: надо было что-то отвезти, а закончилось все тем, что родилась идея создать клуб друзей детского дома Хайба, которая и реализовалась — летом, например, мы стали организовывать лагеря для детей.
Благодаря деятельности в Хайба в мою семью попали первые двое детей, для которых я изначально была опорным лицом, а затем стала приемной матерью этих подростков. Ничего подобного я не планировала, надобности в детях тоже не было — у меня уже было двое собственных биологических детей. Но я видела, что этим двум девчушкам нужна семья. Им было уже по 12 лет, и я подумала, что если я их не возьму к себе, то лишу их последнего шанса. Сегодня старшей из них 29 лет.
Я стала замечать различия: какими были эти дети до переезда ко мне и какими довольно быстро стали, попав в семью. Хотя Хайбаский детский дом уже тогда был образцовым, реакция детей на приход в семью показала мне, что действительно нужно ребенку. Чем больше они привыкали к нашему дому и семье, тем меньше им хотелось вспоминать о том, что было связано с детским домом.
Яне Снайт является руководителем поддерживающей семьи с приемными детьми организации MTÜ Igale Lapsele Pere, а также переводчиком и редактором многих книг данной тематики.
Что нужно детям?
Привязанность и чувство принадлежности — вот две основные потребности ребенка. И обеспечить им эти потребности должны взрослые. Если биологические родители детей не в состоянии им дать это, то учреждению, замещающему дому (т.е. детскому дому), сделать это еще сложнее. Ребенку нужен надежный взрослый человек, который все время был бы с ним рядом. В замещающем доме родитель находится на работе, то есть воспитатели меняются.
Как поддержать ребенка, душа которого надломлена?
Нарушение привязанности ничего общего с генетикой не имеет! Ребенок не может вести себя беспроблемно, если его родители — алкоголики или наркоманы. Надежные отношения привязанности восполняют этот пробел. Дети, попадающие в приемные семьи, часто душевно надломлены, и мы в качестве родителей — их последняя надежда. То, что разрушено в близких отношениях, можно восстановить только в близких отношениях.
Чтобы не перегореть в качестве приемного родителя, советую всем прочитать книгу «Терапевтическая азбука родителя» („Terapeutilise lapsevanema aabits“). Это бесценный вспомогательный материал для всех, кто сталкивается с травматическим опытом, тяжелыми воспоминаниями детства, а также с детьми, утратившими доверие к взрослым и их миру и связанное с ними чувство безопасности.
Всегда ли можно помочь ребенку?
Можно; вопрос в том, до какого предела. Д-р Карин Пурвис (Karyn Purvis), являющаяся для меня примером и учителем, говорит, что если мы знаем, как найти путь к сердцу ребенка, то все возможно. Зачастую эти дети проходят нелегкий путь с тяжелой ношей, и мы не знаем, сколько в ней взрывчатки и где та красная копка, которая может привести «адскую машину» в действие.
У многих из этих детей в чем-то схожая модель поведения. Они утратили доверие к взрослым. И почему они должны доверять очередному взрослому в своей жизни, если предыдущие предали их? Наше первое испытание в качестве родителя — это как раз восстановление доверия.
Насколько вообще компетентны свежеиспеченные родители приемных семей
Все они прошли обязательное обучение PRIDE, которое полезно для тех, кто только начинает свою деятельность в качестве приемных родителей. Сегодня, однако, имеются и более глубокие знания о травмах. Пережившие травму дети иначе реагируют на окружающее, и здесь наличие соответствующих компетенций очень важно и необходимо.
Однако готовых приемных семей нет, все учатся, идя по этому пути. Это огромная ответственность, — но еще бóльшая ответственность лежит на вспомогательных структурах. Каждая семья должна присоединиться к какому-либо опорному центру, который должен оказывать ей поддержку с начала и до конца.
Не каждая семья может стать приемной. Но если подобная мысль уже зародилась в вашем сердце, то стоит изучать этот вопрос и попробовать встать на этот путь. Если при этом вы испытываете страх, то это просто естественный страх перед неизвестностью.
Как вы сами приняли решение стать приемной матерью?
Я приняла решение по велению души — было для этого достаточно пространства и в доме, и в моем сердце! Но я и представить себе не могла всего, что меня ожидает. Я думала, что просто буду воспитывать всех четырех детей вместе.
Однажды в Греции во время отпуска я, обливаясь слезами, прочитала книгу «Мальчик, которого растили как собаку». Впоследствии я перевела эту книгу на эстонский язык. Автор книги, детский психиатр Брюс Перри (Bruce Perry), лечил детей, которым довелось столкнуться с неописуемыми ужасами: они пережили геноцид, стали свидетелями убийства своих родителей, росли в клетке, в запертом шкафу или в экстремистских религиозных сектах, были жертвами домашнего насилия. В книге автор приводит рассказы детей о пережитых травмах и процессе восстановления.
Там рассказывается о законе неврологической последовательности. В лучшем случае ребенок вместе со своими биологическими родителями проходит все этапы развития, его воспитывают в безопасной среде. Такой ребенок не испытывает страха, если его мать порой громким голосом требует чего-то или если ее нет рядом.
Дети, попавшие в приемные семьи, не всегда испытывают такое доверие к взрослым. Иной раз вместо того, чтобы сказать, что голоден, такой ребенок ложится и начинает кричать, ведя себя, так сказать, нехорошо. Задача родителя — понять, что за подобным поведением всегда есть своя причина, например подумать, прежде всего, о том, удовлетворены ли базовые потребности ребенка, накормлен ли он и напоен. Эти потребности ребенок, обремененный тяжкой ношей предыдущего опыта, не может выразить словами, он демонстрирует их своим поведением.
Приемному родителю надлежит сломать этот старый дырявый фундамент и построить новый. Такая параллельная работа — ломать и созидать одновременно — задача не из легких. Здесь речь идет не о продолжении, а о создании с нуля, так как мы не знаем, в какой последовательности расположены эти дыры и сколько их вообще, если рядом с ребенком не было человека, удовлетворявшего его потребности.
Чем дольше воспитывается ребенок в разбитой семье, тем более разбитым становится и он сам. Модель привязанности складывается из отношений между ребенком и родителем. Если отношения деформированы, то и ребенок не получает соответствующих навыков. И если когда-нибудь он создает собственную семью, то оказывается неспособным передать эту устойчивую и надежную модель отношений. В этом случае легко найти забвение, например, в алкоголе. Никто ведь не рождается алкоголиком или убийцей.
Сколько детей в вашей семье?
Давайте посчитаем. Двоих родила я сама, двое — от предыдущего брака моего супруга. Плюс к этому еще две приемных дочери, о которых шла речь выше. Все шестеро к настоящему времени уже стали взрослыми людьми. В промежутке на попечении нашей семьи было еще четверо подростков. Год назад я стала опорным лицом, а затем и попечителем (т.е. приемной мамой) для одной 13-летней девочки, которая всю жизнь воспитывалась в замещающем доме, то есть в детском доме, и вскоре должны была отправиться в спецшколу, то есть в заведение закрытого типа. Она сбежала из детского дома и жила фактически на улице. Я обещала ей сделать все, чтобы она больше туда не вернулась.
У нас есть живущие на улице дети?
У нас есть дети, которые большую часть времени проводят на улице. Можно было бы провести исследование молодежных банд Таллинна… В них есть свои «матери», «отцы», «сестры» и «братья» — дети ищут удовлетворения потребностей своего внутреннего мира среди сверстников.
Сколько времени требуется, чтобы завоевать доверие ребенка?
«Неофициальная психология развития» утверждает, что выздоровление ребенка длится столько времени, сколько тот находится в неблагополучной среде. На примере своей приемной дочери, пришедшей в семью в 12-летнем возрасте, я заметила, что она начала самостоятельно справляться со своими эмоциями только с 24 лет. Только с этого времени она смогла лучше регулировать собственное поведение. Однако если взрослый обладает знаниями, терапевтическое воспитание можно начать с первого дня, и все может пойти намного быстрее. Ничего нельзя предсказать. Но поскольку ребенок есть ребенок, то нет смысла ожидать, что он сможет сам регулировать свое поведение. Как раз наоборот: мы, взрослые, должны ему в этом помочь. На ребенка нельзя возлагать такие же надежды, как на взрослого, — иначе неминуем взрыв.
Возраст эмоционально травмированного ребенка следует разделить на три или четыре, как рекомендует Нильс Питер Рюгаард (Niels P. Rygaard), написавший книгу «Дети с нарушением привязанности». Эта книга представляет собой практическое руководство для всех, кто взял в свою семью ребенка с нарушенной или ненадежной моделью привязанности либо сталкивается с такими детьми в замещающем доме, в школе, в детском саду или на улице.
Например, моя 16-летняя дочь однажды повела себя как 4-летняя. Это произошло в торговом центре. Посреди центра дочь заявила, что хочет в туалет. Я сказала ей: сходи, но она ответила, что боится. Что можно сказать на это обычному 16-летнему подростку? Этого нельзя сказать ребенку с травматическим опытом, проявляющим страх. Она боится остаться одна. Это тот самый страх, который возникает у 4-летнего ребенка — и какой нормальный родитель отправит своего 4-летнего ребенка в туалет одного? Не знай я всего этого, я бы заставила ее пойти в туалет одну и тем самым причинить ей еще больший страх и травму. Я же просто отправилась вместе с ней, а потому никакого «взрыва» не последовало. Вот вам и урок: учитывайте эмоциональный возраст своего ребенка.
Что бы вы еще посоветовали? Как помочь травмированному ребенку вырасти душевно здоровым человеком?
Спросите напрямик: „Что тебе нужно, чтобы лучше чувствовать себя?“ Прямо так и спросите. Не то, что ребенок хочет, а в чем он нуждается. Тогда ребенок почувствует, что кто-то действительно хочет ему помочь. Так возникнет доверие. «Я хочу, чтобы меня обняли», — может, это и есть истинная потребность ребенка.
Касается ли эта рекомендация и взрослых, получивших травму в детстве?
Конечно. Без помощи и вмешательства часть мозга зацикливается на том периоде, когда была получена травма. Например, женщина в какой-то ситуации напоминает мужу его мать, и мужчина реагирует резко, чувствуя, что теперь он «большой» и может оказать сопротивление.
Всегда ли это так: надломленные взрослые несут этот надлом из детства?
К сожалению, да. Обычно что-то пошло не так.
Чем отличается опыт воспитания ребенка, рожденного в другой семье, от воспитания собственного ребенка?
Если вы стремитесь стать более осознанным и лучшим человеком, дети, рожденные в другой семье, часто помогают в этом больше, чем дети, которых вы родили сами. Они высвечивают все ваши слабости. Если вы сумеете заметить это и извлечь из этого уроки, это сделает вас более сильным, осознанным и целенаправленным человеком. Это благодарный процесс не только для ребенка, но и для вас, то есть для родителя.
Верите ли вы, что в мире прекратятся войны, если больше не будет ни одного несчастного в детстве ребенка?
Если бы в мире стало больше заботы, то и бед, несомненно, стало бы меньше.
Способны ли заботиться только те, о ком самом заботились?
По большей части это так, потому что прежде чем ребенок сможет заботиться о мире, он должен ощутить заботу о самом себе. До обретения самостоятельности ребенок должен быть сам от кого-то очень зависим — тогда он вырастет испытывающим доверие и самостоятельным человеком. Однако, конечно, заботливость можно и воспитать в себе, обретя таким образом более безопасные установки. Человеческий мозг исключительно пластичен. Если мы испытали достаточно заботы о себе, то мы можем развить и в себе необходимые качества. Скажем так: если даже о нас заботились недостаточно, мы в состоянии осознавать это, став взрослыми, и научиться быть заботливыми.
Ребенок, пришедший в нашу семью, учился зависеть от меня. Он говорил, что может справляться и сам, а я отвечала, что ему еще не нужно справляться самому. Он должен прежде всего начать доверять мне. Они приходят, обремененные тремя убеждениями о себе. Во-первых, я плохой. Во-вторых, взрослым нельзя доверять, и, в-третьих, мир — это ненадежное место, так как в нем полным-полно взрослых. Задача нас, взрослых, начать изменять эти представления.
Что делать, если ты чувствуешь, что больше не можешь быть приемным родителем? Как проанализировать себя, как регулировать свое поведение?
Перегореть нетрудно, особенно если нет поддержки. Это называется притуплением чувства сострадания, на англ. яз. compassion fatigue. Если мы не привыкли столь интенсивно реагировать на потребности других, мы ставим блок. Но для ребенка это вредно: хоть мы и даем ему есть и пить, мы не способны соответствовать его эмоциональным потребностям.
Приемному родителю необходима очень специфическая поддержка, с самого первого шага на этом нелегком пути. Хорошим решением могли бы стать опорные центры, предназначенные для приемных родителей. В Эстонии уже довольно много НКО, которые при поддержке государства способны действовать в качестве опорных центров. Большая часть этих НКО уже действуют, годами выполняя эту работу. Понимание, эмпатия, поддержка и профессиональное обеспечение чувства безопасности и принадлежности к определенной целевой группе — все это придает много сил семьям и родителям, которые взяли на себя огромную ответственность — быть терапевтическим родителем для ребенка с тяжелой ношей прошлого опыта.
Как приемное родительство влияет на отношения пары?
Часто для пары это непростое испытание. Надо учиться снимать напряжение. Однако, учась реагировать на потребности ребенка, мы начинаем лучше осознавать и потребности других людей, в т. ч. и своих партнеров. Это очень ценное преимущество. Быть приемным родителем — это благодатный, достойный труд.
Интервью провела Силья Оя, Департамент социального страхования
Книги, которые рекомендует Яне: книги онлайн-магазина www.kasupered.ee
Курсы, которые рекомендует Яне (можно заказать и участвовать через MTÜ Igale Lapsele Pere:
- Программа обучения по оказанию помощи при травмах (TCC)
- Подход к ребенку на основании теории привязанности
- Природа и принципы терапевтического родительства
CV
Яне Снайт училась в 1989–1992 гг. в Тартуском университете по специальности «география» и в Таллиннском техническом университете по специальности «экономика». В 2013 г. она закончила Таллиннский технический университет по специальности «государственное управление». В 2020 г. закончила магистратуру в Таллиннском университете по специальности «социальная педагогика и защита детей».
В начале своей карьеры работала в частном секторе и в качестве волонтера занималась детьми, живущими в детских домах. В 2012 году она стала руководителем, членом правления и руководителем программ развития опорных групп опорной и попечительской организации для семей, воспитывающих оставшихся без родительской опеки детей MTÜ Igale Lapsele Pere.
MTÜ Igale Lapsele Pere находится в Мустамяэ, в бизнес-центре Кадака, в одних помещениях с семейным центром Lillepere.
Надежда Леоск, Департамент социального страхования:
Каждому ребенку нужна семья, надежное плечо взрослого рядом. Истории детей, нуждающихся в замещающем попечительстве, очень различны. Некоторые из них испытали надежную привязанность к своим родителям в раннем детстве, но неожиданно лишились ее, например из-за болезни родителей или другого трагического события. Есть дети, которые не испытали надежной привязанности в раннем детстве, поэтому у них нет способности выражать, распознавать и регулировать отрицательные эмоции. Есть дети, которые по той или иной причине были лишены внимания или подвергались эмоциональному или физическому насилию. У каждого ребенка — своя личная история утрат, своя боль. Каждому ребенку необходимы понимание и индивидуальный подход.
Очень важно, чтобы люди понимали, что сопутствует решению стать приемной семьей и были уверены в своем выборе и готовности. Семья, которая принимает такое решение, должна понять и принять, что у каждого ребенка есть своя история, включая переживания и потери, и что каждый ребенок нуждается в большой поддержке и понимании на пути к росту, развитию и независимости. Вот почему это решение должно быть осознанным, основательно продуманным. Именно поэтому крайне важную роль играет подготовка семей, а также оказание им поддержки (напр., обучение, индивидуальные или групповые консультации), которую каждый приемный родитель получает и тогда, когда ребенок уже растет в семье. Важно, чтобы семья не оставалась наедине со своими вопросами и проблемами.
Если эта тема трогает вас или вы хотите получить больше информации, смело обращайтесь к нашим специалистам (asendushooldus@sotsiaalkindlustusamet.ee, 655 1666). Кроме того, к вашим услугам всегда специалист по защите детей при местном самоуправлении, к которому можно обратиться за информацией и советом. Контактные данные и информацию об организациях, предлагающих помощь семьям, и оказываемых услугах можно найти здесь.
